Составлен на основании имевшихся в архиве
Владивостокской лютеранской церкви данных
Председателем Церковного Совета
Николаем фон-Гауффе (N. von Hauffe)
в январе 1924 г.
Гор. Владивосток.

Основание евангелическо-лютеранского прихода на русском Дальнем Востоке должно быть отнесено к 1865 году, так как 5 ноября того же года (1865) под № 4306 последовало Высочайшее повеление об учреждении должности евангелическо-лютеранского дивизионного проповедника Амурской и Приморской областей, с местопребыванием в городе Николаевске-на-Амуре, тогдашнем главном административном центре Приморской области.

Первым дивизионным проповедником был пастор Мартин Курц, который состоял в этой должности с 1866 по 1873 г., причем он одновременно, с 1869 по 1873 г., обслуживал и евангелическо-лютеранский приход в городе Иркутске, находящемся на расстоянии 4500 верст от города Николаевска.

Сведений за указанное время о численности лютеран на Дальнем Востоке и о распределении их по национальностям не имеется, - также как нет в церковном архиве метрических книг за тот же период.

Хотя в метрической книге Владивостокской церкви «рожденных и крещенных» имеется запись, относящаяся к 1870 г., она (как и все остальные за время до 1880 г.) сделана, несомненно, лишь впоследствии на основании каких-то данных, поступивших к назначенному в 1880 г. пастору Румпетеру, так как из донесения Владивостокского Церковного совета на имя Московской евангелическо-лютеранской Консистории от 9 декабря 1880 г. № 6 усматривается, что по прибытии во Владивосток пастор Румпетер не нашел там никаких метрических книг и сам заказал их.

В Николаевске-на-Амуре имелось купленное в 1868 г. на средства прихожан здание пастората, с молитвенным залом, и существовал Церковный совет, о котором упоминается еще в 1879 г. Последним уполномоченным его был архитектор Эдуард Краусп.

О деятельности пастора Мартина Курца сведений не сохранилось, так как архив Николаевского прихода неизвестно куда исчез.

В 1873 г. пастор Курц был переведен в гор. Симбирск и нового дивизионного проповедника не назначили, а исполнение его обязанностей поручили пастору в колонии Верхний-Суетук Минусинского уезда пастору Герману Рошиеру, который и обслуживал лютеран Амурской и Приморской областей из Минусинского уезда с 1873-го-1877 год.

Несмотря на расстояние в пять тысяч с лишним верст и крайнюю затруднительность сообщений того времени, пастор Рошиер все-таки в течение указанных четырех лет ежегодно, в летние месяцы, приезжал на Дальний Восток и совершал здесь необходимые требы.

С лета 1877 г. по июль 1880 г. дальневосточным приходом заведовал иркутский пастор Теодор Ратке, который приезжал сюда обслуживания религиозных нужд лютеран
в 1877, 1878 и 1880 годах.

Понятно, что обслуживание местных лютеран из Минусинска и Иркутска было крайне недостаточно, поэтому в гор. Владивостоке, куда заходили иностранные военные корабли, лютеране стали обращаться к плававшим на этих судах духовным лицам евангелического вероисповедания.

Так, например, в 1874 и 1879 г.г. совершил несколько треб во Владивостоке морской проповедник германского военного корабля «Принц Альберт» пастор Эрнст Науек, в 1875 г. - английский пастор Карл Корф, с английского корабля «Аудажюс», в 1877 г. - пастор Везенберг с германского корабля «Герта», в 1879 г. и 1880 г. - английский миссионер пастор Генри Ленсдель.

Продолжительное незамещение должности дивизионного проповедника после ухода пастора Курца объясняется, вероятно, отчасти тем, что в 1872 году последовало Высочайшее повеление о переводе главного порта и гражданского управления из гор. Николаевска-на-Амуре в гор. Владивосток, в связи с чем постепенно стали переходить в последний город сухопутные и морские силы, а с ними и большая часть прихожан лютеран.

До 1877 года ходатайства о назначении нового пастора как будто не возбуждалось, а лишь по инициативе прибывшего в 1875 г. во Владивосток в качестве Владивостокского губернатора и Главного Командира портов Тихого океана контр-адмирала фон-Эрдмана, благодаря его отзывчивости к религиозным нуждам его единоверцев-лютеран, 25 апреля 1877 г. за его подписью в Генеральную Консисторию в Санкт-Петербург посылается настойчивая просьба о назначении во Владивосток пастора, с предупреждением, что дальнейшее отсутствие его может иметь своим последствием окончательную гибель религиозной жизни между местными лютеранами.

Вместе с тем адмирал Эрдман обращается ко всем проживающим во Владивостоке лютеранам с горячим призывом внести свою лепту на постройку в городе лютеранской церкви, а также установить ежемесячные взносы на тот же предмет. По приглашению адмирала созвано было на 14 сентября 1877 г., в помещении Владивостокской Городской Управы, общее собрание всех лютеран для создания Церковного Совета.

В состав Совета избираются:
Председатель Контр-Адмирал Густаф фон Эрдман

Вице-председатель - главный врач Морского госпиталя
Действительный статский советник Бернгард Пфейффер

Члены
1)Капитан-лейтенант
(впоследствии контр-aдмирал Теодор Энгиэльм
2) Инженер И. Регот
3) Купец (впоследствии Коммерции Советник) Отто Линдгольм
4) Теодор Кёрнер

На том же собрании решили немедленно приступить к подготовительным работам по постройке пастората, обратив на них поступившие уже пожертвования в сумме 2804 рубля.

В течение 1877, 1878 и 1879 г.г. новый Председатель Церковного совета адмирал фон-Эрдман ведет оживленную переписку с Московской Консисторией о скорейшем назначении пастора, причем указывается, что от последнего требуется, кроме немецкого языка, знание финского и шведского языков, так как во Владивостоке и около него (в бухте Находка) проживает сравнительно много лютеран - выходцев из Финляндии и Швеции.

Из ответов Московского Генералсуперинтенданта Юргенсена видно, что главное затруднение в выборе пастора сводилось к отсутствию кандидата, владевшего указанными тремя языками.

В Феврале 1880 года Московская Консистория извещает церковный Совет, что согласно предложению Министра внутренних дел от 5 февраля за № 21 дивизионным проповедником амурской и Приморской областей, с местопребыванием во Владивостоке, назначен кандидат богословия Карл Август РУМПЕТЕР, который после посвящения в пасторы выедет на место назначения.

За время с 1877 по 1880 г.г. Церковный Совет, как усматривается из книги протоколов, имел 5 заседаний, исключительно для обсуждения вопросов, связанных с постройкой пастората, которая двигалась успешно. Земельный участок в 995 кв. саженей, в центре города, был бесплатно отведен Владивостокским городским самоуправлением, здание пастората строилось по плану Члена церковного Совета – городского архитектора И. Регота и под его наблюдением, причем первоначальный проект кирпичной постройки был оставлен в виду недостатка средств, а вместо него принят был проект одноэтажного деревянного здания, на каменном полуэтаже, с молитвенным залом размером 6 X 3 саж., рассчитанным на 100 человек.

На постройку было израсходовано всего 12 950 руб. 56 коп., из коих 1600 рублей пожертвованы центральной Кассою вспомоществования евангелическо-лютеранской церкви в России (Evang.- Lüther. Unterstütz. Kasse), а 2000 руб. - Датским Генеральным консулом в С.-Петербурге Паллисееном, остальная сумма собрана была прихожанами.

В последнюю сумму вошли, между прочим, деньги, переведенные из гор. Николаевска-на-Амуре – особая комиссия Николаевского церковного совета продала в 1878 г. здание пастората за 330 руб., какая продажа лишь значительно позже санкционирована Департаментом иностранных исповеданий министерства внутренних дел (Указ Генеральной Консистории от 6 Октября 1880 г. № 1362).

Кроме того, в кассе Николаевского Церковного Совета числилось в то время 391 руб. 94 коп., которые Совет тоже постановил ассигновать на постройку пастората во Владивостоке, но вследствие неожиданной смерти председателя Совета – Приморского областного прокурора Оскара Рингса, у которого хранились деньги, удалось изыскать лишь 200 рублей путем продажи оставшегося после Рингса имущества, так что всего из гор. Николаевска-на-Амуре поступило к Владивостокскому церковному Совету 530 рублей.

Передача этих денег, а также церковной утвари Николаевского молитвенного зала и небольшой библиотеки духовного содержания, состоялась благодаря настояниям адмирала Эрдмана.

В сентябре 1880 г. прибыл во Владивосток вновь назначенный пастор Август Румпетер (родился 18 Ноября 1849 г. в Лифлядской губернии, посвящен в пасторы в Москве 23 Марта 1880 г.), который 28-го сентября того же года Церковным Советом был введен в должность порядком, указанным в ст.ст. 311 и 313 устава Евангелическо-лютеранской церкви (издание 1857 г.).

С этого времени богослужение происходило в молитвенном зале, хотя торжественное освящение последовало только после ремонта – 6 декабря 1881 г. в присутствии всего состава Церковного Совета и многочисленных членов прихода.

28 сентября 1880 г. состоялось при участии вновь прибывшего пастора заседание Церковного Совета, на котором Председатель Церковного Совета – адмирал фон-Эрдман (покинувший Владивосток весною 1880 года) был избран в почетные председатели, а в состав Совета вошли из прежнего состава: Бернгард Пфейфер (председателем), Теодор Энгиельм (вице-председателем), членами - Отто Линдгольм и Феодор Кёрнер, а вновь избраны были купец Аксель Вальден, начальник датского телеграфа Руссель и купец Отто Рейн. Затем 1881 г. вступил в члены Совета – кандидат, директор прогимназии, Герман Мазинг.

Ко времени прибытия дивизионного проповедника пастора Румпетера входили в состав обслуживаемого им района – Приморская и Амурская области и остров Сахалин, общей площадью в 995 000 квадрат. верст. Число зарегистрированных прихожан всего района составило 625 душ обоего пола, лютеран и реформатов, из коих в г. Владивостоке проживали: 91 немец, 63 финна, 53 шведа, 13 латышей, 11 датчан, 6 эстонцев, 6 англичан, всего 243 человека обоего пола.

Содержание дивизионного проповедника состояло из 1135 руб. от казны (700 руб. жалования, 300 руб. столовых и 135 руб. на отопление и освещение в год) и 600 руб. в год от кассы вспомоществования, а также из провиантских денег в размере трех пайков. При пасторате состояла казенная прислуга из нижних чинов, а для служебных разъездов проповедник получал прогонные деньги на три лошади.

По штату (свод штатов военно-сухопутного ведомства, книга издания 1885 г.) полагался кистер (Küster), с годовым содержанием в 100 рублей, провиантским довольствием в размере одного солдатского пайка и прогонными при разъездах на две лошади (его подвода должна была служить и для перевозки церковной утвари).
Московская Консистория, одновременно с назначением пастора Румпетера, предполагала назначить и кистера из уроженцев Финляндии, окончивших особые кистерские курсы в Колпанна в Финляндии, но это назначение, почему-то не стоялось и в действительности обязанности кистера исполняли разные лица, приглашаемые лично пастором Румпетером.

Дивизионный проповедник в то время избирался Московской евангелическо-лютеранской Консисторией и утверждался в должности Министром внутренних дел, какой порядок назначения, в связи с официальным титулом и получением казенных жалования и прислуги, указывает на характер его деятельности как правительственного служащего, что вполне соответствовало духу тогдашних церковных законов (Устав еванг.-лютер. церкви, изд. 1857 г.) и соединению государства с церковью.

Этим и объясняется, что в церковном архиве многочисленные переписки о выдаче прогонов, о признании особых преимуществ службы, о разрешении крестить изъявивших о том желание евреев, о командировании к причастию воинских чинов и ссыльных и т.д.

Прихожане никакого жалования пастору не платили, а на них лежала лишь забота о содержании здания пастората, отоплении и освещении здания, так как квартиры пастору и кистеру полагались бесплатные, взамен первоначально причитавшихся дивизионному проповеднику квартирных денег от казны (до 1868 г., т.е. до покупки прихожанами здания пастората в гор. Николаевске-н- Амуре).

Число проживающих в Приморской и Амурской областях и на о. Сахалине лютеран, было, как выше указано, весьма невелико (625 душ), но и это число нельзя было считать более или менее постоянным, так как население всегда отличалось особой текучестью в связи с чем, как ниже будет упомянуто, весьма часто меняется состав Церковного Совета.

Временами число лютеран значительно увеличивалось прибывавшими на Дальний Восток на русских военных кораблях матросами (преимущественно эстонцами и латышами) и нижними чинами сухопутных войск, из которых ничтожная часть оставалась на постоянное жительство в крае.

Эти матросы и солдаты, по распоряжению начальства, целыми командами приходили к причастию, также как к причастию на о. Сахалине командировались ссыльно-каторжные и поселенцы лютеране, благодаря чему число коммуникантов в то время было значительно больше, чем впоследствии, когда принятие причастия более не считалось обязательным для каждого благонадежного подданного.

Вообще причастие принимали, главным образом, служащие на государственной службе, а гораздо более редко частные лица.

При пасторе Румпетере богослужения проходили, обыкновенно, по воскресениям утром на немецком языке, а после обеда на финском или латышском языке, изредка и на эстонском, на последнем – почти исключительно во время стоянки во Владивостоке морской эскадры. В остальное время немногие проживавшие в городе эстонцы посещали богослужения на финском языке. Финским языком и эстонским пастор не владел и потому принужден был ограничиваться чтением литургии и проповеди по изданным на этих языках книгам, на русском языке богослужения не происходили.

Что же касается религиозной жизни того времени, то в своих отчетах в Московскую Консисторию пастор Румпетер характеризует ее, приблизительно в течение первых пятнадцати лет своей деятельности, довольно отрицательно: богослужения на немецком языке посещаются лучше других, но и то собирают не более 12 человек, неоднократно богослужения приходилось отменять за отсутствием молящихся.

Религиозных собеседований (Bibelstunden) нельзя было устраивать, потому что все равно никто не посетил бы их, лишь в большие церковные праздники церковь полна.
Нравственность стоит весьма низко, особенно между финнами и ссыльными на о. Сахалине, между ними распространено пьянство и незаконное сожительство. С другой стороны, пастор Румпетер как-то заметил, что на о. Сахалине живущие на свободе ссыльнопоселенцы иногда по собственному желанию приезжают на богослужения и за 80 верст и что по отзыву тюремного начальства большинство лютеран в своем поведении выгодно отличаются от ссыльных других вероисповеданий.

Относительно отзывчивости прихожан к материальным нуждам церкви, то она, по словам пастора Румпетера, особенно не велика со стороны богатых, занимающих более видное положение членов прихода, из которых некоторые значительно более заботятся об интересах чужой церкви. Однако из отчетов Церковного Совета видно, что все необходимые для содержания и частного ремонта церкви средства изыскивались прихожанами, причем большую помощь оказали благотворительные концерты, в которых деятельное участие принимала в качестве пианистки жена члена Церковного Совета Линдгольма, г-жа Наталья Линдгольм, какие концерты давали, каждый раз от 300 до 400 руб. в пользу церкви. С постепенным увеличением числа прихожан увеличивается и посещаемость церкви и ее денежные средства, так что в конце девяностых годов молитвенный зал, особенно в большие праздники, далеко не вмещает в себе всех молящихся и возникает мысль о постройке новой каменной церкви на 400 – 500 человек, на какой предмет приход в 1900 году собрал уже 10000 рублей.

Пастор Румпетер в течение многих лет бесплатно давал уроки Закона Божьего в учебных заведениях г. Владивостока, а также немецкого языка, но за установленную плату, причем отмечал, что почти у всех учащихся лютеранского исповедования знание языка родителей постепенно исчезает, почему приходится преподавать им на русском языке. Весьма часты, кроме того, смешанные браки между лютеранами и православными, дети от коих браков уже являются православными и совершенно чужими лютеранской церкви.

Переходы от лютеранства к православию имели место только как редкие исключения, но весьма часты были переходы из иудейства в лютеранство, на что требовалось, в каждом отдельном случае, разрешение Министра внутренних дел. То же разрешение необходимо было испросить и на переход из католичества и буддизма в лютеранство, какие случаи тоже бывали несколько раз.

Между лютеранами разных национальностей никаких трений не наблюдалось.
Усиленную деятельность пастор Румпетер проявлял в регулярных объездах своего громадного района. Ежегодно, от 2-3-х месяцев он проводил в разъездах, посещая свою паству в г.г. Никольске, Хабаровске и Николаевске-на-Амуре, а также в больших попутных военных пунктах, кроме того, через каждые 2-3 года и на о. Сахалине, проводя в каждом пункте от 7 до 14 дней.

Богослужения происходили в перечисленных местах или в военных собраниях и казармах, или в частных домах, иногда в школах. В городах Хабаровске и Благовещенске местными лютеранами была куплена фисгармония специально для богослужений.

Приходилось конфирмировать людей, давно перешедших обыкновенный возраст для конфирмации, но не имевших ранее возможности встретить пастора, так как они проживали где-то далеко в тайге.

Чтобы несколько подготовить подрастающее поколение к конфирмации, пастор Румпетер раздавал лютеранской молодежи катехизисы и библейские истории и задавал ей уроки, которые спрашивал при следующем посещении данного пункта, т.е. обыкновенно через год. Во время этих объездов паствы пастор Румпетер распределял между прихожанами книги религиозного содержания на разных языках, которые, в довольно большом количестве, поступали к нему в виде пожертвований из прибалтийских губерний и от Главного Комитета Евангелическо-Библейского Общества в России.

Осенью 1894 года в бытность на о. Сахалине начальника Главного тюремного управления Галкий-Врасского, он, по докладу пастора Румпетера, дал свое согласие на постройку в п. Александровском лютеранского молитвенного дома, вследствие чего тогдашний начальник острова сделал распоряжение об отводе бесплатного земельного участка для этой цели в 350 кв. саж. План постройки и смета на 2500 рублей были составлены строителем маяков на о. Сахалине, морским инженером подполковником Константином Леопольдом, который не только бесплатно руководил постройкой и пожертвовал весь строительный материал, но, по окончании постройки, внес еще из собственных средств 200 рублей.

Образовавшийся в п. Александровском строительный комитет под председательством товарища прокурора Федора фон-Бунге (убит в марте месяце 1920 г. Тряпицынским отрядом в г. Николаевке на Амуре, где он занимал пост областного комиссара) собрал на постройку 400 рублей. Центральная касса вспомоществования лютеранской церкви в Петербурге перевела на тот же предмет тоже 400 руб., а Московский комитет кассы, вместо венка на могилу своего долголетнего сотрудника Роберта Лемкуля, почтил его память тем, что пожертвовал 85 рублей на приобретение церковной утвари, какая им и была выслана из Москвы в 1897 г.

Здание молитвенного дома – длиной 8, шириною 4 саж. – состоит из четырех маленьких комнат и богослужебного зала, рассчитанного на 100 до 150 человек. План был утвержден Министром внутренних дел 16 февраля 1896 года и в том же году, 11-го августа, последовало освящение здания через пастора Румпетера. С тех пор, в отсутствие пастора в молитвенном зале совершали в течение нескольких лет богослужения (Lesegottesdienst) на латышском языке сторож здания Яков Вилистер, а на немецком и русском языках – сестра милосердия Евгения фон-Майер, просвещенная благотворительница, весьма много сделавшая не только для лютеранского, но и для православного ссыльного элемента о.Сахалина.

Содержание сторожу в размере 15 руб. в месяц пастор Румпетер уплачивал из своих личных средств. В августе 1898 г. принц прусский Генрих посетил описанный молитвенный дом и у входа его был встречен пастором Румпетером.

Во время русско-японской войны пост Александровск находился несколько месяцев в руках японцев и тогда японский офицер, принадлежащий к лютеранскому исповеданию, прибил к дверям молитвенного дома плакат о приказе не трогать этого дома, что и было исполнено. После ухода японцев, шайка русских грабителей, уничтожившая поджогом несколько других общественных зданий, напала и на молитвенный дом, убила сторожа Маркса и ограбила здание, захватив с собою всю церковную утварь, покрывала алтаря, фисгармонию, картины и проч.

Когда в 1906 году пастор Румпетер посетил о. Сахалин, он при помощи местных лютеран принял меры к приведению молитвенного зала в порядок – купил недорогую новую фисгармонию и вновь освятил зал. Наблюдение над залом приняли на себя горный инженер Фридрих Клейе и его жена, последняя кроме того согласилась держать Lesegottesdienstе.

18 сентября 1895 года Николаевская-на-Амуре Городская дума, в связи с постановлением об отводе участка дома для постройки католического молитвенного дома, решила известить лютеранского пастора, что в случае желания получить земельный участок для лютеранского молитвенного дома, Городская управа уполномочена отвести такой участок. Как лютеране реагировали на это предложение, из архива не видно, но молитвенный дом построен не был.

С 1899 г. в край стали прибывать переселенцы эстонцы и латыши, поселившиеся по побережью Уссурийского залива, и деревни их тоже стали обслуживаться пастором.

С 1900 года проживавшие в г. Благовещенске лютеране пожелали образовать Церковный Совет и построить церковь, почему и обращались в Благовещенскую
Городскую думу с ходатайством об отводе земельного участка для этой цели. Постановлением думы от 6-го октября 1900 г. за № 157 участок в 99 квадратных саженей был отведен, но утверждение Церковного Совета, по формальным основаниям, не последовало (указ Московской Консистории от 28 августа 1900 г. № 2125) и весь проект не получил осуществления.

В июне месяце того же 1900 г. во время боксерского восстания пастор Румпетер находился в гор. Благовещенске и со всеми жителями его подвергся сильному обстрелу со стороны китайцев.

В 1902 году пастор Румпетер впервые посетил г.г. Харбин, Порт-Артур и Дальний в Манчжурии, незадолго до этого занятый русскими войсками. В Порт-Артуре на богослужение явилось около 600 лютеран. В городе Дальнем тогда же образовался Церковный Совет, который решил приступить к постройке церкви и сразу собрал на этот предмет 1200 рублей.

В председатели Совета был избран инженер Владимир Тимм, в вице-председатели купец Водьдемар Грюнберг. Ходатайство о признании Совета в Дальнем в качестве филиального отделения Владивостокского совета, было направлено в Генеральную консисторию в Петербурге.

В следующем 1903 г. пастор Румпетер подал наместнику адмиралу Алексееву ходатайство о бесплатном отводе земельных участков в Порт-Артуре и Дальнем под молитвенный дом, на что получил его согласие. Но, очевидно вследствие разразившихся в январе 1904 г. политических событий (войны с Японией), все проекты о создании лютеранских молитвенных домов на Квантунском полуострове окончательно рухнули.

Более счастливое решение получил вопрос об открытии молитвенного дома в г. Харбине.

Во время японской войны в действующей русской армии состояли шесть полевых евангелическо-лютеранских проповедников, из коих некоторые имели поле деятельности в гор. Харбине.

По инициативе их, в особенности пастора Фридриха Шмитхена, главный начальник армии генерал Надаров распорядился приспособить для молитвенного дома деревянный барак в части города, называемой «Корпусным городком». 9 октября 1905 года последовало торжественное освящение здания в присутствии генерала Надарова и многочисленных гостей и молящихся, причем акт освящения совершил на немецком языке пастор Карл Авот, на латышском пастор Карл Фельдман и на эстонском пастор Эрнст Иеше.

Еще до того 2 октября того же года, состоялось общее собрание местных лютеран, на котором избран был Церковный Совет, в который вошли: инженер Георгий Янсон (председателем), военный следователь полковник Фридрих Перзеке (вице-председателем) и членами: железнодорожный агент Альфред Янсон, подполковник Артур фон-Дунтен, инженер Давид Койк, доктор медицины Фридрих Раупах, провизор Зигфрид Шнейдер, железнодорожный агент Давид Бланк, служащий банка Альфред Рогенхаген, служащий банка Дитрих Газе, пастор Фриц Шмитхен и пастор Виллиам Юккум.

Новый Церковный Совет собрал на нужды молитвенного дома 1458 р. Согласно приказу Главного начальника тыла Маньчжурской армии генерала Надарова от 15 октября 1905 г. №758 молитвенный дом передается в бесплатное пользование и заведывание Церковного Совета.

В том же 1905 г. в июле месяце полевой проповедник пастор Юккум (состоявший до войны пастором в г. Балтийском-Порту) посетил г. Владивосток и неоднократно совершал здесь богослужения на немецком и эстонском языках, с той же целью он посетил и колонии Эстляндия и Лифляндия, а также г. Никольск-Уссурийский, село Спасское и г. Хабаровск.

Он особенно заинтересовался судьбою проживавших в названных колониях лютеран эстонцев (более 200 душ обоего пола), которые в течение нескольких лет безрезультатно ходатайствовали перед местными властями о постройке у них школы, с молитвенным домом, и о присылке учителя-кистера эстонца.

Покинув в 1906 году Маньчжурию, пастор Юккум не забыл о своих единоплеменниках, и через несколько лет переводит пастору Румпетеру на устройство у них школы 50 руб. Несмотря на то, что и Московский Генерал-суперинтендент Ферман принял живое участие в судьбе указанных эстонцев и вел о них с пастором Румпетером в течение трех лет оживленную переписку, ходатайство их о постройке молитвенного дома не получило благоприятного разрешения, так как Консистория и Касса вспомоществования требовали, чтобы эстонцы сами тоже участвовали своими средствами в постройке школы и содержании учителя- кистера, от чего все уклонялись.

Лишь в 1910 г. эстонец Александр Линдо, под условием отдачи ему в пользование на 15 лет отведенного в деревне 100 дес. школьного земельного участка, выстроил на свои средства в колонии «Лифляндской» хорошее школьное здание, которое 10 октября 1910 г. было освящено, сначала пастором Румпетером, а после чего православным священником. Учитель школы, окончивший Юрьевскую семинарию, эстонец в этом здании совершал богослужения (Lesegottesdienste) на эстонском языке.

В конце 1906 г. все полевые проповедники покинули армию, их отъезд сразу дает себя чувствовать и деятельность Церковного Совета в Харбине как-то затихает. Кроме того, в связи с окончанием в апреле 1907 г. эвакуации войск, последовало распоряжение военных властей о сносе военных бараков в Корпусном городке, в том числе и барака, где находился лютеранский молитвенный дом.

Хотя на возбужденное Церковным Советом и пастором Румпетером ходатайство о передаче барака в полную собственность Совету – последовало принципиальное согласие, пастор Румпетер, которому распоряжением Московской Консистории было поручено заведывание Харбинским приходом, решил просить тогдашнего Генерал-губернатора и командующего войсками генерала Унтербергера (почетного патрона лютеранской церкви во Владивостоке) о перевозке барака в Хабаровск и приспособлении его там под молитвенный дом для многочисленных лютеран местного гарнизона.

Барак был перевезен в гор. Хабаровск, но о дальнейшей судьбе его сведений нет. Возбуждая свое ходатайство, пастор Румпетер исходил, главным образом, из того, что Корпусной городок является крайне отдаленной частью г. Харбина, которая после эвакуации войск потеряет всякое значение, почему и молитвенный дом в ней не будет на своем месте.

После отъезда из города Харбина полевых проповедников полевой кистер Иван Дризуль, бывший народный учитель в г. Риге, возбуждает перед Управлением Китайской Восточной жел. дор. ходатайство о сохранении ему из средств дороги содержание полевого кистера, 100 руб. в месяц, при каком условии он согласен обслуживать духовные нужды местных лютеран, в числе коих много железнодорожных служащих.

Ходатайство это не имело успеха, но Дризуль фактически не только продолжает исполнять обязанности кистера, но и присваивает себе права пастора, т.к. стал совершать не только Nottaufen, но и вообще обряд крещения, - причем преимущественно евреев, которых он крестил за четыре года более 100 человек. В 1910 г., по требованию местных властей и губернской администрации соседних русских областей, куда стали прибывать из гор. Харбина вновь обращенные в лютеранство евреи, Московская Консистория возбудила за указанную деятельность уголовное преследование против кистера Дризуля, причем на следствии выяснилось, что он пользовался полученным от пастора Румпетера образцом формуляра, который сам заказал в типографии, и прикладывал к нему какую-то выдуманную им печать.

По показанию какого-то свидетеля, Дризуль при крещении не только совершал обыкновенные обряды крещения, но заставлял и выпить какую-то «священную воду». Чем закончилось судебное преследование кистера Дризуля из архивных дел не видно.
История с Дризулем причинила и пастору Румпетеру много неприятностей и ему приходилось неоднократно давать по этому поводу объяснения Московской Консистории, при чем последняя обратила внимание на то, что пастор Румпетер сам крестил во Владивостоке за короткое время значительное число евреев, даже без разрешения Министерства Внутренних дел, что вызвало нарекания со стороны местных властей.

В 1909 г. Харбинским Церковным Советом, при участии пастора Румпетера, подается ходатайство Министру Финансов об отводе земельного участка в «Новом Городе» для постройки лютеранского молитвенного дома, какое ходатайство рассматривается в Правлении Общества Китайской Восточной жел. дороги, которое 3 февраля 1910 г. за № 5639 вынесла журнальное постановление, утвержденное Министром Финансов, о бесплатном отводе соответствующего земельного участка.

В том же году последовал отвод в «Новом Городе» земельной площади, составляемой участками 30, 31, 32, 33 и 34 – всего в 2030 квад. саж., из коих 1200 кв. саж. под церковные постройки и 830 квадр. саж. под разбивку общественного сада, с тем однако, что Правление Кит. Вост. жел. дор. сохраняет за собою право, в случае надобности, изъять последнюю честь отведенной Церковному Совету площади.

Председатель Церковного Совета военный инженер барон Евгений Ропп составляет план молитвенного дома и смету постройки его на 8 000 рублей и собрал местными лютеранами 3000 рублей.

К постройке приступили уже после отъезда барона Ропп – в апреле 1914 г. и закончили ее в декабре того же года. Здание кирпичное в готическом стиле, 9 на 6 сажен, вмещает до 300 человек и обошлось в четырнадцать тысяч /14 000/ рублей, имеет полное красивое оборудование. Освящение предполагалось в октябре 1915 г., но по политическим соображениям /ввиду войны/ было отложено и состоялось лишь 21 октября 1916 г., через пастора Леста, причем церковь получила название «Николаевская».

В марте 1914 г. Председатель Церковного Совета в городе Харбине генерал Дориан сложил с себя обязанности председателя и на его место стал директор Карл Рихтер, а в 1918 г. – генерал Межак. С 1917 г. обязанности кистера исполняет и регулярно держал Lesegottesdienste на немецком, русском и латышском языках – чиновник железно-дорожного Правления, член Церковного Совета, Павел Лассман, много потрудившийся над тем, чтобы не заглохла религиозная жизнь лютеран в г. Харбине. Число последних колебалось от 600 – 800 душ обоего пола.

За время деятельности пастора Румпетера, с 1900 по 1912 г., кроме уже описанных событий, имели место еще следующие, затрагивающие интересы нашей церкви и потому заслуживающие быть отмеченными.

В 1900 г. Владивостокский Церковный Совет выпускает воззвания на немецком и русском языках о сборе пожертвований на постройку каменной церкви на 400-500 человек, о чем более подробно будет речь впереди при обзоре деятельности Совета.
В связи с тем, что в 1902 г. число зарегистрированных прихожан достигло 3348 душ обоего пола, плюс в Маньчжурии не менее 1000 душ, и что разъезды для одного пастора стали весьма тяжелыми, Московский генерал-суперинтендент Ферман возбудил в 1903 г. вопрос о назначении во Владивосток пастора-адъюнкта, причем предложил испросить у Unterstützungskasse на этот предмет ежегодную субсидию в размере 1200-1500 рублей.

Вопрос этот, однако, не получил дальнейшего благоприятного движения, отчасти, вероятно, вследствие того, что он отсюда не был достаточно энергично поддержан, отчасти может быть благодаря возникшей в 1904 г. войне с Японией.

Последняя в начале имела своим последствием значительный отлив населения из края и в особенности из крепости Владивостока, благодаря чему приход и церковь опустели, многие прихожане покинули Дальний Восток навсегда. Когда по окончании войны в конце 1906 г. началась частичная эвакуация войск морским путем через Владивосток, здесь временно накопилось значительное количество запасных воинских чинов лютеран, так что на Русском Острове, в казарме во время богослужения, приняли причастие у пастора Румпетера 600 солдат, а за 1906-1907 г. из общего числа коммуникантов – 1707 человек – были солдатами 1395.

Во время воинских беспорядков во Владивостоке, в ночь с 30 до 31 октября 1905 г., угрожала серьезная опасность от пожара и зданию пастората. Только благодаря тому, что всю ночь дежурили около него трое солдат лютеран и гасили все долетавшие искры, здание осталось в целости.

17-го апреля 1905 г. последовал Высочайший Указ о религиозной свободе и в связи с ним начинается переход из православия в лютеранство.

С 1907 г. наблюдается усиленный приток переселенцев в Край, в том числе и колонистов лютеран-немцев. Образовываются ими несколько маленьких деревень в Приморской и Амурской Областях, всего около 400 душ обоего пола, какие деревни разбросаны на огромном расстоянии. От них непосредственно, через переселенческую администрацию и через Московскую Консисторию, стали поступать к пастору Румпетер настойчивые просьбы о посещении их, но на соответствующее предписание Консистории он донес, что не имеет физической возможности исполнить это ходатайство, так как иначе он должен совершенно забросить главный приход во Владивостоке, почему единственный исход будет в назначении второго пастора.

В годовом отчете за 1907 г. пастор Румпетер сослался на то, что между прихожанами раздаются голоса, что он устарел, что нужен более молодой пастор, он это сам признает, так как устал и силы исчезают. В отчете за 1911 г. он повторяет, что он устал и решил в 1912 г. в последний раз совершить объезд своей паствы и потом удалиться на покой.

В 1911 г. – 27 июня состоялось в Благовещенске, в присутствии пастора Румпетер, заседание Благовещенского Церковного Совета под председательством военного инженера генерал-майора Эдуарда Шеффер, на котором выяснилось, что Городская Управа не признает Церковного Совета за юридическое лицо и потому отказала ему в ранее отведенном, под молитвенный дом, земельном участке.

Ввиду этого, комиссия постановила донести Генеральной Консистории в Петербурге о сформировании Церковного Совета в качестве филиального отделения Владивостокского прихода и просить об утверждении его. Вместе с тем собрание решило продолжать сбор пожертвований на постройку молитвенного дома, каковой сбор до этого времени дал уже 1000 рублей.

В г. Благовещенске в течение нескольких лет купец Фриц Люхт, в какой-то школе, на Рождестве и Пасхе совершал для местных лютеран на немецком языке Lesegottesdienstе.

В том же 1911 г. приезжал во Владивосток из гор. Омска пастор Иоганнес Гранэ специально, чтобы посетить лютеран финнов и шведов. На богослужение в г. Владивостоке на шведском языке собрались 45 уроженцев Скандинавского полуострова. Пастор Гранэ посетил также старую финскую колонию Або, где нашел только 12 душ обоего пола лютеран /остальные слились с православными/, а также финскую колонию в бухте Врангель /100 душ/.

Общее число прихожан всех национальностей в то время дошло до 4377 душ обоего пола /включая воинских чинов/.

В бытность в 1912 г. в г. Благовещенске для обслуживания религиозных нужд своих прихожан – пастор Август Румпетер скоропостижно, от паралича сердца, скончался 28-го июня. Он нашел тот покой, о котором, будто пророчески, он писал в своем отчете за 1911 г.

Тело его, заботами прихожан, было перевезено во Владивосток, где 9 июля 1912 г. после траурного богослужения, на немецком языке, совершенного Э. Динсбергом, в соответственно декорированной церкви, состоялись торжественные похороны его в церковной ограде, перед фасадом освященной им в 1908 г. новой каменной церкви.

Широкое участие в похоронах со стороны прихожан всех национальностей, а также многих иноверцев, и произнесенные над его могилой на немецком, латышском, эстонском и русском языках разными прихожанами глубоко прочувствованные речи – ярко показали, что все знавшие пастора Румпетер высоко ценили его исключительную скромность, душевную доброту и отзывчивость, его снисходительность к людским слабостям и редкую толерантность.

В сердечную благодарность за его почти беспрерывную тридцатидвухлетнюю деятельность на пользу Владивостокского прихода, - прихожане в 1913 году поставили своему доброму пастырю, умершему на своем посту, красивый мраморный памятник с надписью:

PASTOR KARL AUGUST RUMPETER
geb. d. 18 Nov.1840, gest. d. 28 Juni 1912.
Ihrem langjährigen treuen Seelsorger - die dankbare lutherische
Gemeide zu Wladiwostok

По трем сторонам цоколя памятника тексты из священного писания на немецком, латышском и эстонском языках .

По духовному завещанию пастора Румпетер все его движимое имущество и капитал в размере 3464 р. 51 коп. оставлены были в пользу церкви.

Переходя к обзору деятельности Владивостокского Церковного Совета с 1880 г., необходимо отметить, что благодаря чрезвычайной краткости протоколов заседаний Церковного Совета и общих Собраний прихожан, а также благодаря скудности архивных данных за первые два десятилетия существования Владивостокского прихода, весьма затруднительно судить о работе Церковного Совета, тем более, что из первых составов Совета ни один участник во Владивостоке не остался, но всё-таки нельзя не обратить внимание на то, что заседания Совета и Общих Собраний прихожан происходили крайне редко /в среднем 1-2 раза в год/, иногда с перерывом в несколько лет /например, с февраля 1878 г. по декабрь 1880 г., с февраля 1893 г. по март 1897 г., с мая 1899 г. по февраль 1901 г., с января 1904 г. по апрель 1906 г. и т.д./, что не проводилось строгого различия между заседаниями Церковного Света и Общим Собранием прихожан и не существовало определенной практики относительно вопросов, подлежащих обязательному внесению на обсуждение Общего Собрания.

Заседания Церковного Совета почти исключительно посвящены чисто хозяйственным вопросам, а заседания Общих Собраний прихожан – выборам и, начиная с 1883 г., заслушанию кратких кассовых отчетов. Количество членов Совета обыкновенно 12 человек, считая в том числе пастора, но бывают и отступления от этой нормы.
Что же касается личного состава Церковного Совета, то состав выборов 1877 и 1880 г.г. уже указан выше.

17 января 1882 г. на Общем Собрании прихожан были произведены новые выборы, причем из прежнего состава Церковного Совета были избраны: в председатели Феодор Энегиэльм, в вице-председатели Герман Мазинг, в члены: Аксель Вальден, Отто Рен, Отто Линдгольм, вновь избраны: купец /впоследствии действительный Статский Советник/ Адольф Даттан, купец Адольф Рик, доктор медицины Викентий Зиберт, инженер полковник Модест Гаккель, лейтенант /впоследствии генерал-майор флота/ Виктор Брандт.

Эти выборы заслуживают быть особенно отмеченными, так как впервые в состав Совета вошел в лице Адольфа Даттана – представитель Торгового Дома «Кунст и Альберс», с которым тесно связано дальнейшее существование и развитие Владивостокского лютеранского прихода, и которому этот приход весьма многим обязан.

Адольф Даттан, избранный впоследствии в почетные патроны церкви, с первого года своей деятельности стал принимать самое горячее участие в изыскании нужных материальных средств на содержание прихода, не только привлекая к этому, сначала в должности Германского Коммерческого Агента, - а затем Германского Консула, - широкие слои германского населения, но и жертвуя из личных средств и средств Торгового Дома.

На заседании Церковного Совета 24 января 1882 г. было, по предложению председателя, постановлено: в виду того, что не все члены Совета достаточно знакомы с немецким языком, - вести в дальнейшем все протоколы и всю отчетность на русском языке. Однако это постановление в жизнь не было приведено и впредь до 1915 г. Делопроизводство велось на немецком языке, а лишь с 1915 г. на русском.

Церковные /метрические/ книги, согласно Высочайше утвержденному 3–го января 1891 г. мнению Государственного Совета должны были вестись с 1891 г. на русском языке.

В следующем году на общем собрании прихожан 30 октября 1883 г., неизвестно по какой причине, были произведены выборы Церковного Совета, причем избираются: в председатели Отто Линдгольм /впоследствии почетный патрон церкви/, в вице-председатели Адольф Даттан, в члены: Аксель Вальден /исполнял много лет обязанности кассира/, Отто Рен, доктор медицины Людвиг Бирк, капитан-лейтенант Конрад барон Фитингоф, купец Густав Бролин, капитан артиллерии Николай фон Фрейман, морской инженер Дагоберт Энгель, старший портовый инженер Борис Абрамсон и купец Иоган Лангелитье.

При выборах на следующем общем собрании 25 января 1887 года остаются: председателем Отто Линдгольм, вице-председателем Адольф Даттан, членами: Аксель Вальден, Людвиг Бирк, Иоган Лангелитье, Отто Рен, Борис Абрамсон, Дагоберт Энгель и вновь избираются: купец Христиан Зонне, купец Гвидо Ганзен, купец Эрнст Каппенберг.

Выборы на общем собрании 14 января 1890 г. дали следующие результаты:

Председатель Отто Линдгольм, Вице-председатель Адольф Даттан, члены: А. Вальден, Л. Бирк, Г. Ганзен, О. Рен, Б. Абрамсон, И. Лангелитье и впервые: лейтенант /впоследствии Генерал-майор флота/ Владимир Ломан, купец Иоганн Кустер и купец Карл Гольденштедт.

На общем собрании 28 февраля 1893 г. остаются из прежнего состава: О. Линдгольм, А. Даттан, А. Вальден, Л. Бирк, В. Ломан, /принявший несколько лет позже православие/, Б. Абрамсон, К. Гольденштедт, И. Лангелитье, вновь избираются в члены Совета: доктор медицины Артур Липпе, доктор медицины Евгений Берг, капитан 1-го ранга Виктор Брандт и купец Рудольф Вольфарт.

На этом же собрании избирается в Почетные Патроны Церкви Военный Губернатор Приморской Области /впоследствии Приамурский Генерал Губернатор и Командующий войсками/ инженер-генерал Павел Унтербергер.

На Общем собрании 2-го марта 1897 г. остались из прежнего состава: О. Линдгольм, А. Даттан, А. Вальден, Л. Бирк, Е. Берг, В. Ломан, вновь избираются в члены: купец Павел Бен, купец Павел Мейер, капитан /впоследствии полковник/ Магнус фон-Риттергольм, чиновник /впоследствии Действительный Статский Советник/ Конрад Лакшевиц, морской инженер Константин Леопольд, - заслуженный строитель и жертвователь молитвенного дома в посту Александровском.

Выборы на следующем Общем Собрании 25-го февраля 1901 г. дали следующие
результаты: О. Линдгольм, А. Даттан, А. Вальден, В. Ломан, П. Бен, М. фон-Риттергольм, Л. Бирк, П. Мейер, В. Брандт и вновь избираются: купец Георгий Толе, Иорген Ганзен /Начальник датского телеграфа/.

За этот промежуток времени, с 1883 г. по 1901 г., почти все постановления Церковного Совета касаются ремонта пастората, можно выделить лишь следующие: в 1888 г. установлена была рассылка, два раза в год, подписных листов всем прихожанам, с просьбой вносить лепты на нужды церкви. В том же году принимаются меры к приведению лютеранского кладбища в порядок. В 1892 г. приобретаются катафалк, упряжь и соответствующие одеяния для похоронных процессий, строится для катафалка сарай, - но все это через несколько лет ликвидируется.

Серьезное значение для дальнейшей судьбы прихода имеет лишь постановление Совета 29-го октября 1898 г., на основании которого возбуждено было ходатайство, через Московскую Консисторию, о разрешении построить новую кирпичную церковь и производить повсюду сбор пожертвований на этот предмет. В представлении указывается, что молитвенный зал уже не вмещает всех молящихся и что желательно построить новую церковь на 500-700 человек. В заседании 25-го мая 1899 г. избирается строительный Комитет из членов Совета – фон-Риттергольм, Мейер и Бен и приглашаются в состав комитета в качестве технических специалистов военные инженеры Зестрандт и Алексей Вебель.

Инженер Зестрандт бесплатно составил предварительный план новой церкви, но этот план, почему-то, не был одобрен и в 1900 г. гражданским инженером Владимиром де-Плансон любезно составляется другой план. Последний, при посредстве переехавшего в Петербург инженера Леопольд, представляется профессору Шретер, который со своей стороны вносит в него некоторые исправления.

4-го марта 1901 года, при участии инженера Плансон, Церковный Совет определяет место, где должна строиться новая церковь, но, несмотря на решение приступить в том же году к постройке, последняя в действительности была отложена на несколько лет.

По выпущенным Церковным Советом еще в 1900 г. печатным воззваниям на немецком и русском языках с горячим призывом к жертвенности – собрано было к началу 1901 г. около 10 000 рублей, какая сумма была признана недостаточной, чтобы приступить к постройке. Кроме того, в мае 1901 г. пастор Румпетер уехал в 6-ти месячный отпуск, затем в начале 1904 г. возникла война с Японией и лишь в 1907 г., на общем собрании прихожан 14-го января, вновь дебатируется вопрос о постройке каменной церкви, причем вместо составленного инженером Плансон плана ее окончательно принимается новый план, составленный архитектором Георгием Юнгхендель.

Фонд на постройку церкви к тому времени достиг 33 050 руб. 93 коп., причем основание к нему было положено следующими крупными пожертвованиями: от купца Густава Альберса – 5000 руб., от Адольфа Даттан – 3000 рублей, от коммерции Советника Нобель – 3000 руб., от Коммерции Советника Отто Линдгольм – 500 руб., от союза «Густав Адольфа» /Gustav-Adolf Verein/ в Лейпциге – 1000 марок, от Макса Шинкель в Гамбурге 1000 марок, от кассы вспомоществования лютеранским приходам в России 1000 рублей, от архитектора Юнгхендель – 400 руб., от общества «Проводник» 250 руб., по 500 рублей: от Павла Бен, Павла Мейер, Густава Зур, Гамбург-Америка линия; по 300 рублей: от Эрнста Каппенберг, Северо-Германского Ллойда, Э. Тильманс и Ко /цементом/; по 250 рублей: от Эдуарда Корнельс, Рудольфа Вольфарт, кроме того от многих лиц, почти исключительно немецкой национальности, более или менее значительные суммы. Приведенное перечисление даже крупных пожертвований не полное, так как старая кассовая книга не могла быть обнаружена.

К этим крупным пожертвованиям прибавились значительные суммы, которые собраны были через Торг. Дом «Кунст и Альберс», особенно благодаря стараниям Адольфа Даттан и Павла Мейер, в бытность последнего в 1900 г. в Германии. Кроме того большие суммы дали устроенные Госпожами Анна Корнельс и Эльзе Мейер два любительских спектакля /1277 р. 30 к./ и устроенный местным пианистом Оскаром Глезер концерт в Золотом Роге /1325 руб. 65 коп./.

В 1907 г. возобновляется деятельность строительного Комитета в составе Г. Толе, П. Мейер, А. Вальден и Г. Юнгхендель. Комитет, в течение 1907 и 1908 г.г., имел всего 112 заседаний, он решил сдать постройку архитектору Юнгхендель, предложившему, по сравнению с четырьмя его конкурентами, самые дешевые цены.

Юнгхендель просит пригласить для наблюдения за постройкой опытного инженера и комитет предлагает инженеру А. Вебель принять на себя наблюдение с вознаграждением в размере 3-х % с суммы постройки. Инженер Вебель любезно соглашается, но без всякого вознаграждения.

В воскресенье 29-го июля 1907 г. последовала закладка фундамента церкви имени апостола Павла /St. Pauli Kirche/ , осенью того же года здание уже под крышей.
Торжественное освящение церкви, в присутствии военных и гражданских почетных гостей, всего состава Церковного Совета и многочисленных прихожан, последовало через пастора Румпетер 21-го декабря 1903 г.

Церковь возведена в чисто готическом стиле, рассчитана на 400 человек. Мест для сидения 220, могут быть дополнительно построены хоры. Постройка обошлась в 43 801 руб. 17 коп.

Большая часть этой суммы была собрана благодаря отзывчивости прихожан, преимущественно немецкой национальности, не только в г. Владивостоке, но и в Никольске-Уссурийском и Хабаровске. Возбужденное перед комендантом крепости Владивосток ходатайство о материальной помощи со стороны местных воинских частей, в которых религиозные нужды лютеран обслуживались пастором, было отклонено.

По случаю освящения новой церкви Адольф Даттан пожертвовал церкви еще 1000 рублей, а прихожанка, вдова капитана, Екатерина Пипийска – тоже 1000 рублей.
Впоследствии поступили на внутреннее оборудование церкви еще разные пожертвования, между коими: от германского императора Вильгельма в 1910 г. роскошная Библия для Алтаря, от купца Федора Романовича Трейман 8 стильных скамеек, от контр-адмирала Михаила фон-Шульц 6 таких же скамеек, от архитектора Юнгхендель стильная дверь, от Т. Д. Кунст и Альберс часть электрической проводки и арматуры, от прихожанки Марии Кригер плюшевые покрывала для алтарных подушек.

За время с 1906 по 1907 г. можно еще отметить, что по плану архитектора Юнгхендель была возведена капитальная каменная ограда кругом лютеранского кладбища и построен домик для заведывающего кладбищем, на что истрачено 12 000 руб. /впоследствии в 1917 г. на ту же ограду было израсходовано еще 2500 руб./, хотя уже тогда Владивостокский Городской голова предупреждал, что кладбище в непродолжительном времени должно быть закрыто /заседание Церковного Совета 15-го апреля 1906 г./.

В 1907 г. Церковный Совет возбудил перед Генеральной Консисторией в Петербурге ходатайство об отдаче части церковного земельного участка под застройку доходным домом и о назначении во Владивосток пастора адъюнкта, которому приход обязуется платить рублей 500 в год и предоставить квартиру. Подобное ходатайство о застройке было возбуждено пастором Румпетер еще в 1896 г., но тогда отклонено в виду недостаточной обоснованности, - на вторичное ходатайство по тому же вопросу Генеральная Консистория просила предоставить более конкретные данные, которые, однако, посланы не были.

Впоследствии вопрос этот вновь обсуждался Церковным Советом, когда рассматривалось ходатайство А. Гросберга об отводе ему части земельного участка под застройку полутораэтажным домом 7 на 18 саж., но в этом ходатайстве ему было отказано, так как Церковный Совет предполагал, при первой возможности, сам приступить к постройке капитального дома /заседания 11-го апреля и 1-го августа 1919 г./.

Второй вопрос – о назначении пастора адъюнкта – тоже не получил окончательного решения, хотя им в 1903 – 1904 г.г., как уже выше указывалось, особенно интересовался Московский Генерал суперинтендент Ферман и хотя этот вопрос вновь обсуждался Московской Консисторией в 1914 г., тогда по нему затребовано было заключение нового пастора Леста.

Последний высказался отрицательно, находя назначение адъюнкта несвоевременным в виду войны, - а кроме того оно возможно только в том случае, если содержание его будет принято исключительно на средства казны, так как прихожане содержать пастора не могут. Если Консистория всё-таки признает возможным назначение второго пастора, то ему следовало определить местожительство в г. Хабаровске.
На заседании Общего Собрания прихожан /Церковного Совета/ 14-го января 1907 г. производится выбор нового состава Церковного Совета, взамен избранного 25 февраля 1901 г. в председатели избирается А. Даттан, в Вице-Председатели Г. Толле, в члены: А. Вальден, Л. Бирк, П. Мейер, К. Гольденштедт, купец Эдуард Корнельс, врач Ганс Лохг, капитан 1-го ранга барон Владимир Ферзен, купец Вильгельм Шумахер и архитектор Георгий Юнгхендель.

На том же заседании единогласно избирается в Почетные Патроны Церкви коммерции советник Отто Линдгольм, за 23-х летнюю его работу в качестве члена, а затем председателя Церковного Совета.

С 23-го апреля 1909 г. по 1912 г. ни одного заседания Церковного Совета или Общего Собрания прихожан не было, а лишь 11-го октября 1912 г. собралось заседание Церковного Совета, на котором докладывается поступившее от пастора в г. Томске Адальберта Леста /родился 30-го января 1870 г., посвящен в пасторы 22-го декабря 1896 г./ ходатайство об избрании его на освободившуюся, вследствие смерти пастора Румпетер, вакансию Владивостокского пастора, причем он просил бы, так как он семейный, гарантировать ему содержание в 3600 руб. в год.

Церковный совет, имея в виду, что командующий войсками круга генерал Лещицкий выразил согласие произвести увеличение содержания религиозного проповедника до 2400 руб., что при таких условиях приход должен из своих средств платить пастору 1200 руб. в год, - признал судьбу пастора Леста приемлемой и постановил известить его об этом по телеграфу, с предложением приехать во Владивосток, чтобы держать пробную проповедь /Probepredigt/. На приезд Совет перевел пастору Леста 350 руб. и он прибыл во Владивосток в начале ноября 1912 г. и 9-го ноября совершил богослужение на немецком, эстонском и латышском языках, после чего 14-го ноября выехал в Томск и оттуда в Москву.

2-го декабря 1912 г. состоялось Общее Собрание прихожан, на котором большинством 20 голосов против 12, пастор Леста был избран на вакантную должность местного пастора, причем Собрание выразило просьбу, чтобы он усовершенствовался в знании латышского языка, и со своей стороны гарантировало ему, сверх казенного содержания, по 100 руб. в месяц от прихожан.

На том же Общем Собрании были произведены новые выборы состава Церковного совета, причем избранными оказались: В председатели А. Даттан, в Вице-председатели Г. Толле, в члены: А. Вальден, Г. Лохг, Г. Юнгхендель, В. Шумахер, учитель Эдуард Динсберг, врач Владимир Ломкуль, доктор прав Альфред Альберс, юрист /впоследствии Действительный Статский Советник/ Николай фон-Гауффе и профессор Петр Шмидт.

Московская Консистория объявила выборы пастора Леста незаконченными, так как право выбора дивизионного проповедника принадлежит Консистории, а не приходу, а кроме того Консистория уже наметила проповедника для Владивостока, в лице пастора Гарф /Harff/. Только после личных хлопот пастора Леста в Москве и настойчивых телеграфных и письменных просьб Церковного Совета, Московская
Консистория 29-го ноября 1913 г. утвердила пастора Леста в должности.
В июле месяце 1913 г. приезжал во Владивосток для совершения разных треб

Иркутский пастор В. Зиббуль /W. Sibbul/, которому распоряжением Московской Консистории от 16-го июля 1912-го г. было поручено временное заведывание Владивостокским приходом после смерти пастора Румпетера. Церковный Совет возместил ему расходы поездки туда и обратно по стоимости билета 2-го класса в экспрессе.

Пастор Зиббуль пробыл во Владивостоке только несколько дней, но оставил о себе у прихожан наилучшую память.

5-го декабря 1913 г. приехал во Владивосток пастор Леста и 9-го декабря Церковным Советом был торжественно возведен в должность порядком, указанным в ст.ст. 429-431 устава лютеранской церкви, причем председатель Совета действительный статский советник А. Даттан перед алтарем обратился к нему с приветственным словом на немецком языке.

Для пастора Леста были произведены капитальный ремонт и переделка в пасторате, который до того мало был приспособлен для семейной квартиры, - на этот ремонт израсходовано было около 1500 рублей.

1914 год оказался особенно тяжелым для местного лютеранского прихода в связи с возникшей летом 1914 г. войной с Германией и Австрией. Благодаря высылке из Владивостока всех подданных, находившихся с нами в войне держав, и призыву на военную службу многих русских подданных, приход не только количественно очень сократился, но и материально много потерял, так как закрылись разные германские фирмы, которые всегда охотно вносили свои лепты на содержание церкви. Кроме того, приход понес и персонально существенные потери, - сначала выслан был Вице-председатель Совета Георгий Толле, - а зимою 1914 года и Председатель его Адольф Даттан, хотя последний не состоял германским подданным.

На большинство прихожан эти высылки произвели крайне тяжелое впечатление, и они мысленно провожали своих заслуженных представителей горячими желаниями скорейшего благополучного возвращения на место долголетней благотворной их деятельности.

Незадолго до высылки А. В. Даттана, Церковный Совет, на заседании 26-го сентября 1914 г. постановил приветствовать фирму Кунст и Альберс по поводу 50 лет ее существования и выразить ей сердечную благодарность за ее всегдашнюю отзывчивость к нуждам местной лютеранской церкви.

На место выбывшего из состава совета Г. Толле вступил кандидат Альфред Минут, и вместо А. Даттан в Председатели Совета, на общем собрании прихожан 15 февраля 1915 г., избран был Аксель Вальден, состоявший членом Совета непрерывно с момента образования его в 1877 г.

Но уже 18-го сентября того же 1915 г. смерть вырвала всеми любимого Акселя Кирилловича из нашей среды, он ненадолго пережил своего старого друга и соотечественника /финляндца/ - почетного патрона Владивостокской лютеранской церкви Отто Васильевича Линдгольм, умершего 16-го декабря 1914 г., бессменно состоявшего в Совете в течение 38 лет. Не только прихожане приняли участие в похоронах этих верных сынов лютеранской церкви, но и «ВЕСЬ ГОРОД» провожал этих общеизвестных на Дальнем Востоке и всеми глубоко уважаемых местных деятелей старожилов.

27-го мая 1916 года на Общем Собрании прихожан состоялись новые выборы состава Церковного Совета, причем избраны были: в председатели начальник коммерческого порта барон Георгий Таубе, в члены: Эдуард Динсберг, Петр Шмидт, купец Федор Зильгалв, Вильгельм Шумахер, Георгий Юнгхендель, Владимир Лемкуль, Альфред Минут, Ганс Лохк, присяжный поверенный Артур Сакс, владелец типографии Вольдемар Иогансон и помощник полицмейстера Лев Тауц.

При этих выборах, как будто, впервые был проведен тот принцип, которым строго руководствовались при всех последующих выборах, - а именно, чтобы в Церковный Совет входили, более или менее в одинаковом количестве, представители от трех главных национальных групп прихожан, немецкой, латышской и эстонской.

Барон Таубе состоял председателем Церковного Совета лишь немного больше года, - сейчас после государственного переворота он, в апреле 1917 г., был арестован и заключен в тюрьму. После того как выяснилась полная его невинность «в государственной измене», он был выпущен из тюрьмы и немедленно покинул Владивосток навсегда. Заместителем Председателя, на заседании Церковного Совета 9-го октября 1917 г., был избран профессор Петр Шмидт.

За время войны лютеранская церковь, и особенно прихожане немецкой национальности, находились под постоянной угрозой административного преследования, так как в каждом говорящем по-немецки местные власти подозревали, если не германского шпиона, то во всяком случае сторонника Германии.

Во Владивостоке богослужения на немецком языке стали происходить, согласно постановлению Церковного Совета, от 10-го сентября 1915 г., только один раз в месяц, между тем как до начала войны – они происходили каждое воскресенье. В остальных городах /Никольске-Уссурийском, Хабаровске, Благовещенске и Николаевске/ пастор Леста, по желанию администрации, совершенно прекратил богослужения на немецком языке. Из его отчетов за время войны видно, что всегда, по его мнению, слабая посещаемость богослужений /все равно на каком языке/ во Владивостоке, сократилась до минимума, так как многие прихожане по политическим соображениям – боялись посещать церковь, тем более что в ней, будто бы, появились тайные агенты наблюдатели.

При таких условиях естественно, что церковная жизнь вообще затихла и Церковный Совет собирался редко, главным образом для решения неотложных вопросов материального характера. В 1914 г. Общее Собрание, в целях увеличения доходов церкви, установило твердые цены за совершаемые в церкви требы, а также цены за места на кладбище по категориям; - в том же году приступлено к составлению общего списка всех прихожан, пользуясь для этого услугами адресного стола.

Финансовое положения прихода к началу войны казалось хорошим: недвижимое имущество оценивалось в 72 700 рублей, движимое в 3500 р., разных капиталов состояло 21 145 руб. 27 коп., долгов не было.

В числе капиталов первое место занимал капитал в 15 000 рублей, завещанный церкви прихожанкой Екатериною Пипийской, проценты с которого должны были расходоваться на выдачу пособий членам прихода, какой капитал, в увековечение имени жертвовательницы, получил название «ЕКАТЕРИНСКОГО», затем завещанные паст. Румпетер 3464 р. 51 к.

За 1915 год денежное поступление составило всего 9524 руб. 83 к., расход 9243 руб. 84 коп.

С первого года своей деятельности на Дальнем Востоке пастор Леста проявлял много энергии и забот по обслуживанию отдаленных мест своего громадного района. Он посетил с 1914 года по 1918 г. решительно все колонии переселенцев лютеран в Приморской и Амурской областях, большинство из них даже по несколько раз.

Из отчетов пастора Леста за время с 1914 по 1917 г.г. видно, что он в течение четырех лет сделал для обслуживания своей паствы: 27 242 версты по железной дороге, 22 739 верст пароходах /морских и речных/, 1516 верст на лошадях и 185 верст на лодках, всего 51682 версты. Это, конечно, возможно было лишь благодаря тому, что разъезды оплачивались или Областной администрацией, или переселенческой организацией. В общей сложности пастор Леста проводил в разъездах ежегодно более трех месяцев.

В отсутствие пастора LESEGOTTESDIENSTE во Владивостоке на немецком и латышском языках совершал член Церковного Совета Эдуард Динсберг, а на эстонском языке член Совета Ганс Лохк, - первый кроме того обыкновенно совершал нужные похороны. Обоим названным лицам Церковный Совет неоднократно выражал за их деятельность сердечную благодарность прихода. О некоторых эстонских и финских колониях в Приморской Области речь уже была выше; - ко времени прибытия в край пастора Леста существовали следующие деревни с засельщиками лютеранами: в Приморской Области – Финны в деревне Або /16 душ/ и Линда /60 дворов/, Латыши в деревни Латвии /12 дворов/ и Ново-Ливония /6 дворов/, немцы в деревни Зеленая Долина /Гринталь/ и Новая Деревня /Нейдорф/ в 20 верстах от железно-дорожной станции Свиягино, в них всего 74 дворов и дер. Дмитро-Васильевка /49 дворов/ в 37 верстах от ст. Богарово, - кроме того несколько немецких и эстонских дворов в чисто русских деревнях Михайловка, Владимиро-Мономаховка /Ольгинского района/.

В Амурской Области: по реке Зее – пять латышских деревень: Амурско-Балтийская, Айзупенская, Средне-Островская, Александровка, Уютная, /всего 70 дворов/, по реке Селемге – немецкая колония Таскино /24 дворов/, по линии Амурской жел. дор., около станции Поздеевка, - немецкая колония Ясная Поляна /40 дворов/ и по реке Амуру, в стороне от станции Михайло-Семеновской, - немецкая колония Угловая /Романовка/ четыре двора.

Только в шести деревень имелись школы /выстроенные на средства Министерства Народного Просвещения, кроме в дер. Лифляндской/ и лишь в двух деревнях /в той же Лифляндской и Амурско-Балтийской/, имелись учителя лютеране, которые преподавали ученикам лютеранский закон Божий. Существует ли перечисленные колонии еще в настоящее время и не смешались ли их засельщики с окрестным православным населением – сведения не имеются.

В своих отчетах за время войны – пастор Леста отмечает значительное падение нравственности между лютеранами, не только в городах, но и в деревнях, - в последних особенно увеличились случаи незаконного сожительства с солдатками, мужья которых ушли на войну, - а в городах случаи самоубийств между молодыми людьми по причине разочарования в жизни.

Старания пастора организовать во Владивостоке BIBELSTUNDEN и KINDERGOTTESDIENSTE не имели успеха благодаря инертности прихожан. В 4 средних учебных заведениях Владивостока пастор давал учащимся лютеранского исповедания уроки закона Божия, но так как в них было только около 80 учащихся лютеран, то уроки давались не по классам, а всем учащимся данного учебного заведения вместе, независимо от их возраста.

Особенное затруднение представлял по-прежнему язык преподавания, а так как один только русский язык всем учащимся хорошо знаком, то учение и велось на этом языке. Подготовление к конфирмации велось преимущественно тоже на русском языке и только для сравнительно больших групп лиц латышского происхождения, - на их родном языке.

Число прихожан к концу войны составляло около 5 000 душ обоего пола, - причем из них около 2000 латышей, 1500 эстонцев, 1100 немцев и 400 финнов, шведов, англичан, швейцарцев и др.

Переход из православия в лютеранство, сравнительно значительно скоро после издания указа о свободе вероисповеданий. – ежегодно стал уменьшаться, также как и переход из иудейства в лютеранство; зато стали учащаться обратные переходы крещеных евреев в иудейскую веру.

Продолжение следует.....